Одна из величайших трагедий древнего мира, «Эдип-царь», была поставлена вчера, 22-го апреля, для гастролей братьев Адельгейм и собрала почти полный театр публики.

Большинство этой публики не видело трагедию Софокла ни на гастролях Мунэ-Сюлли, Моисси, не видело Шувалова-Эдипа в Суворинском театре.

О ее значении, о характерах героев мы подробно говорили после спектакля с Шуваловым (ныне покойным) и после гастроли г. Моисси в цирке Чинизелли, временно приспособленном для постановки трагедии по мизансценам Макса Рейнгардта.

Поэтому сегодня мы будем говорить только об игре артистов и о новой постановке трагедии талантливым, чутким режиссером-художником г. Лапицким.

<…>

Роб. Адельгейм верно понял характер царя Эдипа. Он не копировал никого из Эдипов, виденных петербуржцами. Режиссер спектакля и Роб. Адельгейм создали свои мизансцены, совсем оригинальные и довольно интересные.

Перед дворцом царя колоссальная, широкая лестница; по ней взбирается народ, по ней спускается царь для объяснений с волнующейся толпой.

Роб. Адельгейм немного отошел от обычной тонировки речей царя Эдипа. Обыкновенно их ведут в певучих интонациях, чего требует древняя трагедия.

Стремление к жизненной правде, выказываемое артистом во всех ролях его репертуара, заставило его немного опростить, так сказать, некоторые монологи и диалоги. Это лишило Эдипа театральности его позировок, эффектов в сценах с Тирезием, которого создал типичным гримом и игрой (в певучих тонах) талантливый Раф. Адельгейм, с Иокастой и Креонтом.

Иокаста вышла слишком молодой у г-жи Коллен, но ясная, выразительная дикция этой не особенно опытной артистки, не выделяющей детали роли, производила местами надлежащее впечатление.

<…>

[Подп.:] Н. Ростовский

                        текст с купюрами